— Понимаю, — кивнул Никита. — Сколько?

— Четыреста долларов.

Никита молча достал деньги и расплатился, хотя знал, что на местных авиалиниях с него взяли бы от силы сотню. Но в его положении выбирать не приходилось. И все же столь явная спекуляция консула произвела неприятное впечатление. Плохо, когда государство вовремя не выдает зарплату своим представителям за рубежом. А еще хуже, когда дипломатические кресла занимают мелкие жулики.

На этот раз консул заулыбался не только губами, но и в глазах появились искорки благожелательности. Он, наконец, встал и протянул руку.

— Всего вам доброго. Счастливо долететь.

Никита протянутой руки не заметил.

— Погодите прощаться, Арнольд Михайлович, — сказал он и сел на стул. — У вас был один вопрос ко мне, а теперь и у меня к вам вопрос будет. Да вы садитесь, господин консул.

Родзиевский медленно опустился на стул, никак не проявляя своего недовольства. Выдержка у него была дипломатическая, непробиваемая, но взгляд стал недобрым.

— Я вас слушаю, Никита Артемович, — сухо сказал он.

— А дело вот в чем, Арнольд Михайлович, — спокойно начал Никита. — Месяц назад спецрейсом из Москвы я доставил сюда груз медикаментов и медицинского оборудования для российского Красного Креста, единственным представителем которого в этой стране является доктор Малахов…

— Я вас понял, Никита Артемович, — перебил Родзиевский. — К сожалению, в настоящее время из-за распутицы доставить медикаменты доктору Малахову не представляется возможным. Не мне вам рассказывать, вы сами знаете, в каком состоянии здесь дороги. Как только закончится сезон дождей, мы отправим доктору все препараты и оборудование. Вы удовлетворены?

— Нет. Зачем решение проблемы откладывать в долгий ящик? — невозмутимо пожал плечами Никита. — У ворот стоит грузовик американской миссии. Конечно, весь груз в него не поместится, но половину он сможет забрать и доставить доктору Малахову.

На лицо консула набежала хмурая тень.

— Вот что, господин Полынов, — официальным тоном проговорил он. — Пока еще в консульстве распоряжаюсь я. Поэтому решать, когда, куда и кому отправлять гуманитарную помощь Российской Федерации буду тоже я. Вы доставили груз в страну — спасибо. Теперь можете возвращаться в Москву хоронить свою тетю. Всю ответственность за гуманитарную помощь я беру на себя. До свиданья.

— Да неужели? — нехорошо усмехнулся Никита. — С чего же вы взяли, что на медикаменты международного Красного Креста распространяется юрисдикция России? Это что-то новенькое…

Однако консул был еще тем пройдохой.

— Груз доставлен сюда российским самолетом, значит, за его сохранность отвечает наше представительство. Разговор закончен. Прощайте.

Родзиевский сидел неподвижно, с каменным лицом и таким же неподвижным холодным взглядом в упор смотрел на Полынова. Мол, что ты можешь, букашка, против меня?

— Жаль… — искренне вздохнул Никита и встал. — Жаль, что не договорились…

Он протянул руку якобы для прощания, но в последний момент выбросил ее вверх, схватил Родзиевского за шевелюру и сильным рывком припечатал лицо консула к столу. Придавив голову еще сильнее к столешнице и, используя ее затылок как точку опоры, перемахнул через стол, где перехватил правую руку консула, дернувшуюся было к ящику стола. И ее тоже растопыренными пальцами изо всей силы припечатал к столешнице. Консул приглушенно взвыл.

— Ай, как плохо, как плохо… — посочувствовал Никита, одной рукой доставая из ящика стола пистолет «макаров», а второй все еще прижимая голову консула к столу. — Личико вава, ручка вава… Не надо шалить, мальчик, на государственной службе.

Рывком за волосы он посадил Родзиевского и сунул пистолет в расквашенный нос.

— Никаких звуков издавать не советую, — мрачно порекомендовал Никита. — Во избежание осложнений.

Консул сидел ни живой, ни мертвый, лишь ошарашено моргал глазами. Видимо, с ним впервой обходились вопреки дипломатическому этикету.

Никита освободил брюки Родзиевского от ремня, завел ему руки за спину и привязал их к спинке стула. Затем порыскал по ящикам стола и в одном из них обнаружил целый набор галстуков. Все правильно, как без них дипломату? Ну просто никак нельзя. Особенно при такой «недипломатической» встрече. Галстуками Никита привязал ноги консула к ножкам стула, а один, свернув в тугой комок, запихнул в рот вместо кляпа.

— Так-то будет лучше, — прокомментировал он, когда критическим взглядом оценил свою работу.

Консул неожиданно начал икать. Лицо побледнело, глаза стали закатываться.

— Ну-ну, — пожурил его Никита. — Зачем же в обморок шлепаться, как гимназистка? Никто на твою жизнь покушаться не собирается.

Он взял с тумбочки сифон с водой, брызнул на лицо Родзиевского, пошлепал по щекам. Консул замотал головой, шумно, со всхлипами, задышал разбитым носом.

— Вот и ладушки, — удовлетворенно констатировал Никита, обшаривая карманы Родзиевского. — А вот и ключики от каморки папы Карло, — объявил он, извлекая связку ключей. — Какой из них от склада? Этот?

Консул отрицательно покачал головой.

— Нет? А этот? Ага, этот… Молодец, хороший мальчик, послушный. А этот, надо понимать, от ворот? Умница! Я тебе за послушание маленький подарочек сделаю. — Никита чуть развернул вентилятор и направил струю воздуха на лицо Родзиевского. — Видишь, как хорошо быть умным-разумным мальчиком. Ты посиди здесь тихонько полчасика, пока мы машину погрузим, и, если не будешь шалить, я тебя потом развяжу, хорошо?

Сунув пистолет в карман, Никита вышел во двор, отпер ворота и махнул рукой Майклу, чтобы тот заезжал. Полицейский на лавочке и на этот раз и бровью не повел. И правильно. Какое ему дело до белых людей? Он здесь поставлен экстерриториальность блюсти, а не в чужие дела нос совать.

Открыв склад, Никита присвистнул. Впрочем, нечто подобное он и ожидал увидеть. Половину гуманитарной помощи как корова языком слизала. Силен консул в бизнесе оказался, явно по стопам старших «товарищей» пошел. Жалко, конечно, что часть медикаментов «на сторону уплыла», но весь груз за одну ходку вывести все равно бы не удалось, а на две ходки у Никиты не было времени. А тут в аккурат на машину будет.

Ребята из деревни, вопреки мнению о лености африканцев, работали на удивление споро. Да и картонные коробки с медицинскими препаратами, несмотря на свои габариты, были легкими. Майкл, естественно, в погрузке участия не принимал, сидел в кабине, слушал музыку и посасывал из фляжки «микстуру». Никита же руководил погрузкой, то и дело бросая взгляды на улицу — не покажется ли секретарша или вице-консул. Но все обошлось.

Через полчаса погрузили последний ящик, накрыли машину брезентом, и довольные аборигены полезли в кабину.

— Счастливого пути! — махнул рукой Никита.

Майкл на прощание поднял ладонь, улыбнулся сквозь закрытое стекло, и «катерпиллер», тихо урча мощным мотором, с элегантным достоинством крупногабаритного монстра выплыл за ворота.